Шерлок Холмс - Страница 55

Афиша фильма «Знак четырёх», 1923 г. Афиша представляла австралийскую премьеру, хотя профиль Шерлока Холмса совсем не похож на норвудовский.

В фильмах «Столл» впервые удалось передать необыкновенную кинематографичность конан-дойловских рассказов. Ранние истории о Шерлоке Холмсе появились до изобретения кино, но как и произведения некоторых других писателей XIX века, таких как Чарльз Диккенс и Томас Харди, конан-дойловскую прозу можно охарактеризовать как «кинематографическую» по структуре и манере изложения.

В эссе «Диккенс, Гриффит и мы», впервые опубликованном в 1944 году, режиссёр и теоретик кино Сергей Эйзенштейн проследил путь от произведений Диккенса до режиссёра Д. У. Гриффита и методов киноповествования. Эйзенштейн утверждал, что «близость Диккенса к чертам кинематографа — по методу, манере, особенностям видения и изложения — поистине удивительна», обнаруживая в работах писателя литературный эквивалент киномонтажа, крупный план, «точку съёмки» и даже постепенное превращение одного изображения в другое. То же самое можно сказать и о Конан Дойле, который писал позже Диккенса, ближе к появлению нового вида искусства в конце XIX века. Читая рассказы о Шерлоке Холмсе, нельзя не заметить постоянно проявляющуюся киночувствительность Конан Дойла. Как и Диккенс, Конан Дойл опирается на городские пейзажи Лондона, чтобы создавать практически «киношные» сцены, используя свет, чёткие движения и другие драматические приёмы. Описание места действия и предметов часто сопровождается сильными визуальными акцентами, напоминающими съёмку дальним или крупным планом, и персонажи вводятся в повествование так, что это может быть чётко описано языком кино. Ватсон, как рассказчик, выполняет функции камеры: он выступает своеобразным объективом, через который (почти всегда) мы смотрим истории. Его мироощущение и талант рассказчика накладывают отпечаток на то, что мы видим и можем знать, как камера, показывающая нам некоторые вещи, но скрывающая другие, чтобы управлять зрительским восприятием истории. В фильмах «Столл» к этому активно прибегали, особенно потому, что кинокомпания в основном отказалась от упрощения и линеаризации сюжета, распространённых в ранних адаптациях.

Морис Элви, руководивший съёмками первого цикла и двух полнометражных фильмов, очень постарался сохранить структуру оригиналов, хотя и переживал, как зрители отреагируют на «перевёрнутое» повествование, начинающееся с совершения преступления и идущее к его раскрытию. В целом, результат был чрезвычайно успешным, несмотря на часто используемые продуманные, иногда довольно сложные ретроспективные сцены и элементы ограниченного повествования. Например, в «Шерлоке Холмсе при смерти» (1921 г.) события сперва идут в хронологическом порядке, а потом даются две ретроспективы. Каждая отсылка к прошлому расширяет повествование, показывая, что произошло на самом деле, меняя восприятие событий и демонстрируя реальные масштабы холмсовского интеллекта, хотя сначала кажется, будто злодей Кэлвертон Смит его перехитрил.

Отсутствие звука не стало недостатком, а интертитры помогли поставить аудиторию в позицию активных зрителей, предлагая действовать как детектив и получать подсказки в реальном времени. В «Человеке с рассечённой губой» интертитры акцентируют внимание на дедуктивном процессе. Они сообщают об уликах, таких как кровавые отпечатки пальцев, карманы пиджака, оттянутые медными монетами, отметины от пуль, которые Холмс показывает Ватсону во время осмотра комнаты, где в последний раз видели Невилла Сент-Клера (в исполнении Роберта Валлиса). Хотя объяснения как будто адресованы Ватсону, они обращены и к зрителям, что ещё глубже погружает нас в мир фильма.

И хотя Уильям Дж. Эллиот, сценарист первого сезона, высказывал предположение, что аудитория «будет нещадно скучать, если ей показать доскональный, как он описан в книге, процесс расследования, ведь среднему зрителю не доставит удовольствия созерцание человека, изучающего грязь или табачный пепел через увеличительное стекло», мы видим большое количество сцен, в которых Холмс ползает на коленках, осматривая улики. Потом он делится своими выводами и объясняет, как пришёл к тому или иному заключению. В «Медных буках» в нескольких ретроспективных эпизодах показано, как Холмс мысленно работает над уликами, предоставленными Виолеттой Хантер. В «Берилловой диадеме» (1921 г.) используется наложение, чтобы объяснить, как Холмс по нескольким следам определил, что происходило в ночь покушения на кражу. Камера позволяет нам увидеть, как Холмс приходит к своим умозаключениям, переносясь от того, что происходит, к тому, как Холмс это воспринимает.

На фильм играли и места съёмок. Расследование Холмса в «Берилловой диадеме» на самом деле происходит в саду Эйла Норвуда в Литл-Илинге (этот факт широко использовался «Столл» в качестве рекламы серии), а остальные серии снимались в более узнаваемых местах: многоликие городские, пригородные и сельские пейзажи служили прекрасным фоном для развития историй. Вначале режиссёр Морис Элви загорелся снять «настоящий» дом 221-б (он временно остановился на доме 144), и некоторые сцены снимались на Бейкер-стрит. Однако вскоре дали о себе знать все прелести съёмок на оживлённой улице: «Стоило только одной или двум машинам притормозить… по округе тут же разносилось — „киношники“ приехали. Новости распространялись со скоростью света, улица за улицей, — ив мгновение ока собиралась целая толпа конторских служащих, ни в какую не желающих расходиться! Их первостепенная задача заключалась в том, чтобы найти камеру, а потом маячить перед нею, чтобы любой ценой попасть в кадр».